Exlibris: Два писателя

Игорь Яркевич
Два писателя

Сегодня исполняется двадцать лет со дня выхода рассказа Игоря Яркевича "Два писателя". Увы (или – к счастью!), с тех пор, можно сказать, почти ничего не изменилось. Только вместо слов "американский писатель" сейчас можно написать еще и "современный актуальный писатель". Или как-то иначе. "Современный популярный писатель", например. Впрочем, пусть лучше это решают и делают читатели. "НГ-EL"

Вот американский писатель. Он любит жизнь и вообще славный, а русский писатель злой и жизни терпеть не может, потому что она с самого начала отнеслась к нему скверно.
Вот американский писатель. Он только что вы...л служанку. Это еще ничего, ему надо спасибо сказать за то, что он не вы...л жену, вторую служанку, слугу и собачку. Он может, потому что американские писатели только и делают, что е...т кого, а ничего другого они знать не хотят. Русский писатель не такой, русского писателя е...т постоянно другие, так как он беспомощный и никакой защиты от судеб у него нет. Поэтому как только взглянут на русского писателя, то сразу понимают, что он совсем неповоротливый, как ежик, и тут же начинают безнаказанно его е...ть; и обижать. И унижать. С американским писателем так не поступают, ведь он сам кого угодно вы...т, а с русским писателем, конечно, все можно.
Вот – американский писатель. Он добр и мягок, беспечен, прекрасно выглядит, хорошо воспитан, у него есть деньги. Русский же писатель всегда похож на ежика, которого только что вы...ли, причем все сразу, притом неизвестно за что. Он бессердечен, жесток, озабочен, опять не выспался, воспитан-то он воспитан, но лучше бы его не воспитывали. Денег у русского писателя нет, зачем они ему, он выше их, но если они у него даже и есть, то лучше бы их у него и не было, потому что русский писатель с деньгами ведет себя еще грустнее, чем русский писатель без денег.
read more Если американский писатель собирается кого-нибудь угостить, то он говорит: «Деньги есть» – то есть у американского писателя есть деньги, чтобы угощать. Когда русский писатель собирается кого-нибудь угостить, то он спрашивает: «Деньги есть?» – то есть у русского писателя нет денег, чтобы угощать, и теперь вся надежда на того, кого русский писатель собирался угостить.
Американский писатель помолится в одном месте, а в другом месте выс...ся. Русский писатель где помолится, там, как правило, и выс...ся, а где выс...ся, там скорее всего и помолится.
Русскому писателю постоянно стыдно за те гадости, которые он сделал вчера – зарезался, зарезал, напился, украл, сам не помнит… Американский писатель спокоен – вчера он только кого-то вы...л, да и то по взаимному согласию.
Как-то раз американский писатель встретил несчастного ребенка. Так вот, американский писатель сразу дал несчастному ребенку гречневой каши и кока-колы, затем помыл, обогрел и одел, снова накормил и устроил за свой счет в престижный колледж.
Как-то раз и русский писатель встретил несчастного ребенка. Ребенок громко плакал. Русский писатель долго объяснял ему, почему все благополучие мира не стоит одной слезы ребенка, затем отнял единственную игрушку и выгнал ночью на мороз в чужой незнакомый город.
Однажды один симпатичный юноша познакомился с русским писателем, так русский писатель сразу напугал юношу, затем избил и отобрал все деньги, якобы для того, чтобы в ночном магазине водку купить, и пропал навсегда. А затем юноша познакомился с американским писателем, и тот пригласил юношу к себе в отличный номер, где они всего лишь приятно провели время.
Одна милая девушка случайно познакомилась с американским писателем, и он подарил ей цветы, варежки и часы. А потом она познакомилась с русским писателем, который ей ничего не дарил, но зато тащил в постель и каялся в том, что совершенно напрасно избил одного милого юношу.
В один прекрасный день пожилая семейная пара пригласила американского писателя на прием, и гости были очарованы и покорены изысканными манерами и глубокими знаниями американского писателя. На прощание американский писатель подарил всем по книжке американской литературы.
Та же самая пара пригласила на прием и русского писателя. И что же? Русский писатель вел себя отвратительно, за столом чавкал, потом сморкался в скатерть, плевал на пол, ковырял в зубах, весь портвейн из рюмок слил к себе в стакан и сам его выпил, а на прощание требовал от гостей купить по книжке русской литературы.
Американский писатель – циник и позер, «дерьмо» не сходит с его губ, но в глубине души он убежден, что красота спасет мир.
Русский писатель на каждом углу твердит, что красота спасет мир или уже спасла… Но когда русский писатель приходит домой и включает электрическую плиту или зажигает газовую конфорку, то для него мир – большая сплошная х...ня.
Американский писатель постоянно в тонком аромате хороших вещей: одеколона, коньяка, греха… От русского писателя пахнет котельной, мусоропроводом и несостоявшейся поллюцией.
Русский писатель – трус, пи...бол и доносчик. Американский писатель отважен и смел, его ничем не испугать, он культурист и правдолюб.
Русский писатель коллекционирует справки по месту работы, американский писатель – таитянок и ювелирные украшения в форме черепаховых панцирей.
Американский писатель каждый день моет раковину и тщательно следит за порядком в доме. Русский писатель забыл, когда он в последний раз убирал постель.
Американский писатель очень любит свою семью. Русский писатель уже убил двух своих жен и, по слухам, собирается сделать то же самое с третьей. На детях русского писателя живого места нет, потому что он бьет их каждый день чернильницей и грозит мясорубкой.
У американского писателя две любовницы – манекенщица и журналистка. У русского писателя тоже есть любовница – собака Мурзик.
Американский писатель – умница, русский писатель – кретин в пятом поколении.
Американский писатель скачет на «мерседесе» в рай, русский писатель трясется на перекладных прямо в ад и еще кряхтит, что путь слишком долгий.
Американский писатель необычайно красив лицом; русский писатель весь в прыщах и занозах.
Американский писатель богобоязненный и глубоко верующий человек. Русский писатель из Библии помнит только одну фразу – «Весна красна».
Американский писатель чист перед людьми как на духу. За русским писателем еще с колыбели тянется дружная вереница кровавых следов и поступков.
Американский писатель вводит член во влагалище легко и быстро; русский писатель – долго и с трудом, нанося болезненные повреждения всему окружающему.
Американский писатель любит животных и флору; русский писатель обожает ж...у, но не как место действия, а как состояние души.
Американский писатель как-то раз гулял со своими друзьями по цветущему весеннему саду, где все общество наслаждалось плавно текущей беседой. Потом все отправились в ресторан и там тоже наслаждались.
Русский писатель как-то раз стоял со своими друзьями в подворотне, где уверял, что ему якобы вчера заплатили гонорар в размере тысячи рублей ни за что, просто так – из-за уважения к его таланту. После чего все отправились нюхать клей и закусывать сухарями.
У американского писателя отличная память. Русский писатель давно все забыл.
Американский писатель – достояние и сокровище.
Русский писатель – чудовище и уе...ще.
Американский писатель умрет у себя дома в окружении близких и родных с видом хорошо потрудившегося человека. Вся Америка будет два дня рыдать и чахнуть у его гроба. Траурные ленточки на приспущенных флагах, скорбные лица сограждан, усиленные наряды полиции – такие вот будут декорации его ухода.
Русский писатель подохнет под забором в грязной канаве в обнимку с крысой. В этот момент вся Россия только вздохнет облегченно.
Теперь о гон...нах. Русский писатель – гон...н; американский писатель нет.
Дьявол, которому русский писатель подарил все части тела, обещал русскому писателю отдельную квартиру, но пока никак. А вот американский писатель живет в собственном трехэтажном доме с подземным гаражом, бассейном и негром Мулатом.
Русский писатель глазки протирает, американский писатель клювик прочищает.
Американский писатель – ангел, чудом спустившийся на землю.
Русский писатель – мучитель рода человеческого.
Но… И еще раз но… Пускай русский писатель уродлив и его всякий обидеть может! Не этим он берет и привлекает, а совсем другим – своими персонажами, которые любят добро, а зло ненавидят, потому что персонажи русского писателя не могут любить зло. Стоит такому персонажу увидеть зло, как он моментально подбегает к злу со всех сторон, хватает его за уши и титьки и начинает доить. Злу некуда деваться, и оно исчезает. Русские писатели уже практически очистили мир от зла, поэтому американские писатели вынуждены разыскивать его в самых тайных закоулках чуть ли не с лупой.
Тут самое интересное. Персонажи американских писателей абсолютно несексуальны, живых гениталий никогда в лицо не видели, а если и видели, то ничего не поняли, а если и поняли, то только в плане осуществления демократических свобод. Для американских лирических героев половой орган не представляет ни малейшего интереса, поскольку совершенно бесполезен в борьбе за права человека.
То ли дело персонажи русских писателей! Для них «х...» – это х..., а «п...а» – это п...а, потому что русские писатели принимают мир во всей его сложности и – Боже мой – они рады этому миру. У русских писателей во всех романах, повестях, рассказах и газетных заметках есть голое тело. А мат? О, русский писатель не может без мата, он с ним ложится и встает. Русский писатель никогда не боялся вставить в ткань своего повествования слово «ж...а», а вот американский писатель десять раз содрогнется, потом напишет, наконец, – «ж...а», в последний момент испугается и напишет – «сюртук».
Если американский писатель пишет слово «б...ь», то в итоге он все зачеркивает и пишет «картошка», а если русский писатель пишет слово «б...ь», то он ничего не зачеркивает и не скрывает.
В этом и парадокс – раскованный в жизни американский писатель в своих книгах напоминает сейф, застегнутый на все пуговицы и покрытый сверху черным одеялом.
То ли дело русский писатель! Пусть он жалок и смешон наяву, но зато какая прелесть его книги!
Как пишет американский писатель? Плохо. Вот так, например, американский писатель рассказывает о поездке в горы – я ехал в горах, и скользкая извилистая дорога звала меня вперед и вверх, к вершинам демократии.
А русский писатель никогда себе такого не позволит, русский писатель вот так напишет – горная дорога, отдохни немного, Лермонтов, Гете, Германия, Италия, Пизанская башня, Господи, дай мне силы, и она никогда не упадет! Потому что русский писатель про поток сознания читал и про метафору, и Джойса он читал, и постмодернизм он видел в гробу под Кремлевской стеной, потому что русскому писателю все это уже неинтересно.
А вот американский писатель ничего этого не знает, он только «Хижину дяди Тома» читал, и то не до конца, ему не до того, конечно, он все это время кого-то е...л, а вот русский писатель обязан много читать, потому что с ним никто ничего не хочет, даже дети, животные и трактористы обходят его стороной.
И про постмодернизм американский писатель ничего не знает. Ну, может быть, про модернизм ему еще и рассказывали что-нибудь русские писатели по «Голосу Америки», а вот про пост американскому писателю откуда знать?
Вообще, если свести американского писателя и русского писателя, то скорее всего американский писатель отдерет русского писателя, но русский писатель будет точно сильнее литературно. Заключайте пари, господа, и делайте ваши ставки!
У американского писателя хороший запах, от русского писателя воняет козлом, потому что никогда не моется, а зачем ему это? Он и так хорош, ведь романы русский писатель пишет значительно лучше американского.
Вот два романа.
Первый – американский. Называется – «Как один мулат сразу десять негров обманул». Роман, разумеется, о национальных проблемах, ведь все американские писатели (а все они или негры, или мулаты) пишут только об этом.
В большом негритянском поселке мулат только один. В конце романа негры хватают мулата и собираются сделать ему обрезание, чтобы он ничем не отличался от негров. И вот, когда нож уже занесен и вода доведена до кипения, выясняется, что мулату уже сделали обрезание давным-давно. Негры сгорают со стыда и проваливаются сквозь землю; мулат торжествует.
Откроем обычный русский роман. Женщина (почти девушка) никак не может найти себе достойного партнера. В конце романа ее спасает русский писатель, и они вдвоем уезжают в тайгу на острова, где русский писатель сочиняет свой новый роман. Все это происходит в изящном обрамлении политической и экономической суеты.
Такой вот русский писатель! Когда он идет, то земля дрожит под ногами и все живое в панике разбегается или мечтает только о том, как бы его поскорее вы...ть. Но зато он хорошо пишет. Когда же идет американский писатель, все только рады, все хотят ему дать, поэтому он и пишет, откровенно говоря, х...во, потому что человек пишет хорошо только тогда, когда ему не дают, а кто и когда не давал американскому писателю? Разве что только в прошлом его воплощении, когда он был русским писателем.
Ничего, пройдут года, русские писатели соберутся и отделают американских писателей не только литературно, но и физически, и тогда будет небо в алмазах и наступит новая жизнь, совсем не похожая на прежнюю.